Достичь вершины значило пройти только половину пути
На самом же деле, достичь вершины значило пройти только половину пути. Любое побуждение поздравить себя меркло перед неизбежным пониманием того, что впереди лежит длинный, полный опасностей спуск. (Джон Кракауэр)
У меня такое ощущение было при поднятии на перевал Торонг Ла и при спуске по таявшему глубокому снегу.
А теперь, собственно, о книге.
Американский журналист и альпинист Джон Кракауэр написал книжку-отчет о трагическом восхождении на Эверест в 1996 году. Вышел фильм "В разреженном воздухе" в 1997.
Осенью 2015 выйдет очередной фильм. Что интересно. Книга Кракауэра только один кусочек паззла в этой истории. Для полной картины я собираюсь прочитать еще "Восхождение" (1997) Анатолия Букреева - альпиниста и члена второй экспедиции.
Ниже - несколько цитат, которые зацепили меня и были интересны:
Нет, вовсе неудивительно, что Эверест не сдался после первых попыток его одолеть, наоборот, было бы крайне удивительно и даже грустно, если бы он все-таки позволил себя покорить, ибо это не в характере великих гор. Наверное, мы стали излишне самонадеянными в наш век технических достижений, вооружившись отличными "кошками" и каучуковыми башмаками. Мы забыли, что эта гора по-прежнему диктует свои условия и дарует успех, только когда сама того пожелаем. Иначе поэтому альпинизм по сей день сохраняет свою непостижимую притягательность?
На каком-то неясном, обрывочном уровне я понимал, что ширь земли, простирающаяся у меня под ногами, являет собой поистине захватывающее зрелище. Многие месяцы я грезил об этом миге и предощущал взрыв чувств, который должен ему сопутствовать. но теперь, когда я наконец и в самом деле очутился на вершине Эвереста, у меня совсем не было сил для эмоций.
... легко узнаваемый профиль самого Эвереста. Чернильно-черный клин его пирамидальной верхушки выбивался из общего рельефа, в гордом одиночестве возвышаясь над окружающими горными хребтами. Вонзившись в струйный поток, по силе сравнимый с ураганом в 120 узлов, гора пропорола в нем зияющую рану, взметнув в небо тысячи завитков из кристалликов льда, которые, словно длинный шелковый шарф, потянулся к востоку. Когда я глазел на этот инверсионный след, до меня вдруг дошло, что вершина Эвереста находится на той же высоте, что и герметичный реактивный лайнер, несущий меня по небу.
Большинство моих вещей тащили яки и носильщики, поэтому в рюкзаке оставались только куртка, пара плиток шоколада, фотоаппарат и еще кое-какие мелочи. Не обремененный тяжелым грузом, никуда не торопясь, просто получая удовольствие от прогулки по экзотической стране,я шел, словно в трансе, но эйфория редко длилась долго. В какой-то момент я вспоминал, куда я иду, и тень Эвереста проносилась в моем сознании, моментально возвращая меня к действительности.
Посветим налобным фонарем на дешевенький термометр на моей ветровке, которую я использовал как подушку, я увидел, что температура в тесной двухместной палатке была минус 14 градусов по Цельсию. "Дуг! - прокричал я шевелящемуся кому в спальном мешке рядом со мной. - Время подниматься на горку. Ты уже проснулся?"
Но хотя шерпы и смеялись (а их собственные распутные нравы были всем известны), они очень не одобряли секс между неженатыми партнерами на божественных склонах Сагарматхи. Всякий раз, когда погода становилась ненастной, кто-нибудь из шерпов могу казать на тучи, сгустившиеся в поднебесье, и убедительно заявить: "Кто-то занят пикантным делом. Значит, быть беде. Теперь начнется буря."
Богиня Джомолунгма, утверждали они, не любит "джиги-джиги", оскверняющие ее священную гору.
Коэффициент соотношения между страданием и удовольствием был здесь на порядок выше, чем других горах, на которых мне довелось побывать.
Требования, которые предъявлял альпинизм - физическое и эмоциональное напряжение, совершенно реальный риск - превращали восхождения в горы во что-то большее, чем просто игру. Восхождение было как сама жизнь, только гораздо более острая и рельефная...
Из-за рева ветра было невозможно обменяться сообщениями между соседними палатками. В этом Богом забытом месте я чувствовал разобщенность с другими альпинистами, находившимися поблизости (и эмоциональную, и духовную, и физическую); ни в одной из предыдущих экспедиций я не испытывал этих чувств с такой силой. Я вдруг осознал, что мы только назывались командой. И хотя, спустя несколько часов, мы уйдем из лагеря как одна группа, но будем подниматься отдельно друг от друга, не соединенные ни веревкой, ни каким-либо чувством глубокой преданности.
Можно было предположить, что момент достижения вершины Эвереста будет сопровождаться нахлынувшей волной приподнятых чувств, но вопреки долгим ожиданиям, после всех мытарств, я понимал только, что достиг цели, который жаждал с детских лет. На самом же деле, достичь вершины значило пройти только половину пути. Любое побуждение поздравить себя меркло перед неизбежным пониманием того, что впереди лежит длинный, полный опасностей спуск.
Простые удовольствия домашней жизни - завтрак с женой, любование заходом солнца, возможность подняться посреди ночи и пошлепать босиком в теплую ванную комнату - порождали вспышки радости, граничащей с восторгом.
Читайте также:
Джон Кехо "Подсознание может все"
Роберт Грэгори Дэвидс "Шантарам"
У меня такое ощущение было при поднятии на перевал Торонг Ла и при спуске по таявшему глубокому снегу.
А теперь, собственно, о книге.
Американский журналист и альпинист Джон Кракауэр написал книжку-отчет о трагическом восхождении на Эверест в 1996 году. Вышел фильм "В разреженном воздухе" в 1997.
Осенью 2015 выйдет очередной фильм. Что интересно. Книга Кракауэра только один кусочек паззла в этой истории. Для полной картины я собираюсь прочитать еще "Восхождение" (1997) Анатолия Букреева - альпиниста и члена второй экспедиции.
Ниже - несколько цитат, которые зацепили меня и были интересны:
Нет, вовсе неудивительно, что Эверест не сдался после первых попыток его одолеть, наоборот, было бы крайне удивительно и даже грустно, если бы он все-таки позволил себя покорить, ибо это не в характере великих гор. Наверное, мы стали излишне самонадеянными в наш век технических достижений, вооружившись отличными "кошками" и каучуковыми башмаками. Мы забыли, что эта гора по-прежнему диктует свои условия и дарует успех, только когда сама того пожелаем. Иначе поэтому альпинизм по сей день сохраняет свою непостижимую притягательность?
На каком-то неясном, обрывочном уровне я понимал, что ширь земли, простирающаяся у меня под ногами, являет собой поистине захватывающее зрелище. Многие месяцы я грезил об этом миге и предощущал взрыв чувств, который должен ему сопутствовать. но теперь, когда я наконец и в самом деле очутился на вершине Эвереста, у меня совсем не было сил для эмоций.
... легко узнаваемый профиль самого Эвереста. Чернильно-черный клин его пирамидальной верхушки выбивался из общего рельефа, в гордом одиночестве возвышаясь над окружающими горными хребтами. Вонзившись в струйный поток, по силе сравнимый с ураганом в 120 узлов, гора пропорола в нем зияющую рану, взметнув в небо тысячи завитков из кристалликов льда, которые, словно длинный шелковый шарф, потянулся к востоку. Когда я глазел на этот инверсионный след, до меня вдруг дошло, что вершина Эвереста находится на той же высоте, что и герметичный реактивный лайнер, несущий меня по небу.
Большинство моих вещей тащили яки и носильщики, поэтому в рюкзаке оставались только куртка, пара плиток шоколада, фотоаппарат и еще кое-какие мелочи. Не обремененный тяжелым грузом, никуда не торопясь, просто получая удовольствие от прогулки по экзотической стране,я шел, словно в трансе, но эйфория редко длилась долго. В какой-то момент я вспоминал, куда я иду, и тень Эвереста проносилась в моем сознании, моментально возвращая меня к действительности.
Посветим налобным фонарем на дешевенький термометр на моей ветровке, которую я использовал как подушку, я увидел, что температура в тесной двухместной палатке была минус 14 градусов по Цельсию. "Дуг! - прокричал я шевелящемуся кому в спальном мешке рядом со мной. - Время подниматься на горку. Ты уже проснулся?"
Но хотя шерпы и смеялись (а их собственные распутные нравы были всем известны), они очень не одобряли секс между неженатыми партнерами на божественных склонах Сагарматхи. Всякий раз, когда погода становилась ненастной, кто-нибудь из шерпов могу казать на тучи, сгустившиеся в поднебесье, и убедительно заявить: "Кто-то занят пикантным делом. Значит, быть беде. Теперь начнется буря."
Богиня Джомолунгма, утверждали они, не любит "джиги-джиги", оскверняющие ее священную гору.
Коэффициент соотношения между страданием и удовольствием был здесь на порядок выше, чем других горах, на которых мне довелось побывать.
Требования, которые предъявлял альпинизм - физическое и эмоциональное напряжение, совершенно реальный риск - превращали восхождения в горы во что-то большее, чем просто игру. Восхождение было как сама жизнь, только гораздо более острая и рельефная...
Из-за рева ветра было невозможно обменяться сообщениями между соседними палатками. В этом Богом забытом месте я чувствовал разобщенность с другими альпинистами, находившимися поблизости (и эмоциональную, и духовную, и физическую); ни в одной из предыдущих экспедиций я не испытывал этих чувств с такой силой. Я вдруг осознал, что мы только назывались командой. И хотя, спустя несколько часов, мы уйдем из лагеря как одна группа, но будем подниматься отдельно друг от друга, не соединенные ни веревкой, ни каким-либо чувством глубокой преданности.
Можно было предположить, что момент достижения вершины Эвереста будет сопровождаться нахлынувшей волной приподнятых чувств, но вопреки долгим ожиданиям, после всех мытарств, я понимал только, что достиг цели, который жаждал с детских лет. На самом же деле, достичь вершины значило пройти только половину пути. Любое побуждение поздравить себя меркло перед неизбежным пониманием того, что впереди лежит длинный, полный опасностей спуск.
Простые удовольствия домашней жизни - завтрак с женой, любование заходом солнца, возможность подняться посреди ночи и пошлепать босиком в теплую ванную комнату - порождали вспышки радости, граничащей с восторгом.
Читайте также:
Джон Кехо "Подсознание может все"
Роберт Грэгори Дэвидс "Шантарам"
0 коммент.:
Отправить комментарий